??????? ?????. ??? II

by ??????? ????????

Overview

Не секрет, что роман Николая Некрасова и Авдотьи Панаевой «Мертвое озеро» в значительной степени был создан на ярославских материалах, хорошо знакомых поэту с детства. Что же это за озеро? В романе оно олицетворяет темные силы, враждебные человеку. Один за другим гибнут в его пучине действующие лица: цыганка, ее дочь Люба, помещик Куратов. Кроме того, озеро побуждает человека к совершению преступлений, как это было, например, с крестьянином, утопившим свою жену. Убийцы раскаиваются в своих поступках. И тогда озеро словно мстит им: заманивает в глубину, оставляя от них на берегу только рукавицу да фуражку. Николай Некрасов - Мертвое озеро

Product Details

ISBN-13:	9781783844944
Publisher:	Glagoslav E-Publications Ltd
Publication date:	10/31/2013
Sold by:	Barnes & Noble
Format:	eBook
Pages:	274
File size:	2 MB
Language:	Russian

About the Author

Некрасов Николай Алексеевич (1821-1878) - поэт, критик, публицист, издатель. Выходец из дворян среднего достатка. В 6-7 лет начал сочинять стихи, в 11 лет - сатиры. Не закончив гимназию, в 1838 г. Некрасов уехал из дома деспотичного отца в Петербург, вольнослушателем посещал лекции в университете, бедствовал. В 1839 г. Некрасов вошел в литературные и журналистские круги. Трудности первых лет в столице Некрасов описал в романе «Жизнь и похождения Тихона Тростникова». Первая публикация - стихотворение «Мысль» («Сын Отечества», 1838), затем ряд стихов в «Библиотеке для чтения», «Литературных прибавлениях к "Русскому инвалиду"». Вопреки совету Жуковского Некрасов издал поэтический сборник «Мечты и звуки» (1840), который не имел успеха ни у читателей, ни у критиков. Некрасов уничтожил часть тиража. Начал писать прозу из жизни «мелкого человека»в духе Гоголя. В 1840 I. помогал Ф. А. Кони (а фактически Краевскому) редактировать, "Литературную газету" и вел рубрики: «Хроника Петербургской жизни», «Петербургские дачи и окрестности» и др. Одновременно сотрудничал в «Отечественных записках» и в «Русском инвалиде», подрабатывал у издателя В. Полякова (писал азбуки, сказки) и «в несколько лет исполнил до двухсот печатных листов журнальной работы» (Н. Некрасов). Псевдоним - Н.А. Перепельский. С 1841-42 гг. на петербургской сцене успешно шли ею водевили и мелодрамы. В 1846 г. Некрасов и И.И. Панаев реализуют замысел Некрасова, Белинского и Герцена о своем журнале и берут в аренду у Плетнева пушкинский «Современник» (при официальном редакторстве А.В. Никитенко). Разрыв с Тургеневым (после статьи Добролюбова «Когда же придет настоящий день?») Некрасов переживал тяжело, по выбор все же сделал в пользу идеи журнала, в пользу молодого поколения публицистов, когда наметился раскол. Нравственную силу народных заступников (Белинского, Шевченко, Чернышевского, Добролюбова, Писарева) Некрасов воспел в стихах на их преждевременную гибель, мучительно углубляясь в самоанализ. (Сборник стихов 1856 г. имел оглушительный успех.) Некрасов видел, что успех «Современника» зависел не от писателей-друзей, а от радикально настроенной но отношению крепостничества молодежи. В журнал вливались новые силы (С.-Щедрин, Елисеев, Шелгунов и др.). Однако все попытки Некрасова сохранить «Современник» после реформ были безуспешны. Цензура запретила революционно-демократический журнал.
В 1868 г. Некрасову удалось взять в аренду "Отечественные записки" и сохранить не только основных сотрудников (Салтыкова-Щедрина, Елисеева), но и демократическое направление «Современника». В эти годы Некрасов пишет цикл декабристских поэм («Русские женщины», «Княгиня Трубецкая» и др.) и крестьянскую эпопею «Кому на Руси жить хорошо» (незаконченная поэма). Последним прижизненным изданием Некрасова был сборник 1877 г. - «Последние песни».

Read an Excerpt

Славная деревенька Овинищи! Правда, невелика, но зато домики всё такие нарядные, крытые не сплошь соломой, а чаще тесом, с резными воротами и зелеными ставнями. Любо поглядеть! При въезде в деревню отрадное, успокоительное чувство охватывает душу -- так и повеет тишиной, скромным довольством и, в особенности, порядком. Тотчас видишь присутствие чьего-то зоркого, бдительного глаза и деятельной руки: хоть чрез деревню и проходит большая дорога, однако ж улица не сорна и не кольиста; безобразных колодцев с очепами, наводящими уныние своим раздирающим душу скрыпом, пугающими по ночам своею исполинскою тенью, и не видано в Овинпщах; ни одной избушки покачнувшейся, или подпертой кольями, или обставленной частоколом с паклей, набитой вплоть до бревенчатой стены ради тепла; ни одного окна выбитого, заткнутого той же паклей или заклеенного синей бумагой -- избави бог! Да помещик Алексей Алексеич Кирсанов, да управляющий его Иван Софроныч Понизовкин, да староста их Епифан Епифанов... у! как переполошатся! На то барин и держит всякое заведение, знает всякие науки и художества, чтоб беду, какая случится, тотчас поправлять, и нужды не иметь до города, и чтоб проезжающий (а их много по тому тракту) не смел и подумать, едучи мимо: вот, дескать, в Овинищах каков порядок,-- стеклы на окнах выбиты; хорош должен быть порядок! "Нет, оборони бог! -- говаривал Алексей Алексеич.-- А надо, чтоб каждый проезжий остался в полном удовольствии и, воротившись домой, сказал: много проехал я и сел и деревень, а такой красивой деревни, как Овинищи, и не видывал".

-- И скажут,-- замечал Иван Софроныч.

Проезжающие играли важную роль в жизни обитателей Овинищ: казалось, и жили они не столько для себя, сколько для проезжающих. Выкрасит Алексей Алексеич крышу погреба красной краской и уж не сидится ему в комнате, похаживает по двору и спрашивает по временам у красильщика, оканчивающего свою работу:

-- Смотрят?

-- Смотрят,-- отвечает красильщик, весь выпачканный краской, привстав и оглядев с крыши дорогу.-- Вот теперь перемежилось, а то сколько их ехало -- и всё смотрят.

-- Ничего, крась,-- скажет Алексей Алексеич и задумается; думает-думает и придумает.

-- Иван Софроныч! а Иван Софроныч! -- кричит он, оглядываясь кругом.

-- Чего изволите? -- раздается откуда-нибудь мягкий и почтительный голос.

Алексей Алексеич идет по голосу и, отыскав Ивана Софроныча где-нибудь в погребе или амбаре, говорит:

-- А не подновить ли нам сараи и конюшни? (находящиеся, надо заметить, прямо против большой дороги).

-- А подновить так и подновить,-- отвечает Иван Софроныч, подумав.

-- А не сделать ли так: разграфить сначала всю стену поштучно... ну, видывал паркетные полы?.. и потом: одну штуку дернуть голубым, другую розовым, третью зеленым, четвертую...

-- Желтым,-- подсказывал Иван Софроныч.

-- ...желтым, пятую малиновым. А что? небось не будет нехорошо? Да такой штуки, я думаю, и в столице нет.

-- Нет,-- утвердительно замечал Иван Софроныч, отмеривая овес.-- Штука будет отменная: так озадачим иного, что до Переславля не опомнится!

-- Дальше! -- перебивал Кирсанов.-- До самого Владимира!

-- А немудрено, что и до Владимира.

И действительно, когда после долгих совещаний с красильщиком мысль Кирсанова приведена была в исполнение, эффект превзошел ожидания; проезжие видимо повергались в недоумение, какого рода назначение могло иметь подобное здание; одни принимали его за беседку, другие за оранжерею,-- и удивлению их не было конца, когда вдруг на ту пору выводили оттуда лошадь; близорукие полагали, что вся передняя стена сделана из китайских разноцветных стекол, о чем и рассказывали не без удивления по пути до самого Владимира, а иногда и далее. Словом, так или иначе, все поражались и смотрели и оглядывались, пока было что-нибудь видно. Слухи об этих толках доходили до наших приятелей от ямщиков соседней станции, приезжавших в Овинищи ковать лошадей, и наполняли сердца их неописанным счастьем. Расспросам, шуточкам, выведываньям не было конца, и ямщик, привезший хорошую весть, угощался водкою. ...